МОЯ ЛЮБИМАЯ РАБОТА – ОТКРЫВАТЬ В ЛЮДЯХ ТО, О ЧЕМ ОНИ И НЕ ПОДОЗРЕВАЛИ

Мой любимый учитель Нина Вячеславовна. Часть 4

Расскажи два-три последних случая работы с учениками, которые были ВАУ-У-У!

У меня есть ученица Машенька, на студийную запись с которой мы сейчас едем. Она стала писать музыку. Мы пишем с ней третью песню, две она уже выложила. Мы с ней сделаем концерт для вас. Она придет в гости. Чужие люди мне не нужны. Мне нужно, чтобы вы послушали. И поняли, что не только на вас и нашем репертуаре у меня свет клином сошелся. Я занимаюсь самыми разными вещами. Я развиваю ее голос, но она развивается навстречу мне сама и добавляет в звучание новые краски. Есть Рузильчик. Недавно подскочил как ужаленный: я понял! У меня получается! Такая радость, такой восторг! Для меня это счастье. Счастье, что я достучалась до одной из наших учениц, и она стала заниматься сольфеджио, заказала себе синтезатор. Много лет этому противилась, но после нашего непростого разговора ее куда-то сдвинуло и с ней что-то произошло. И она сказала: Да, я поняла! Мне это надо! Я хочу!

Что главное в работе с учениками? Какие-то результаты? Или сам процесс?

Результаты у всех разные, потому что разный багаж на старте. У одного человека результат может получиться быстро, но он ему по большому счету ничего не добавит. А другого, который вообще ничего не умел, тот же результат сделает другим человеком. Это как вода, убегающая сквозь пальцы. Не понимал, не понимал – и вдруг раз! – и сразу чисто поет. Или другая моя ученица. У нее были очень серьезные барьеры, связанные с неверием в себя. Беда в том, что ее брат, профессиональный музыкант, однажды позволил себе резко и обидно высказаться о ее слухе. Она познала унижение в полной мере. После этого она не просто не умела дирижировать под счет или читать ноты: она отчаянно противилась тому, чтобы научиться. Знала, что все равно ничего не получится. И вот с ней это произошло: она перестала противиться! Отпустила себя, и у нее стало получаться. И я очень рада, что мы это дожали, доделали. После этого говорит мне: ну как вы, такой суперпрофессионал, можете слушать наше фальшивое пение, возиться с нами, принимать нас такими, каковы мы есть? А я ей: Я преподаватель! В этом и состоит моя профессия. И потом я занимаюсь с вами, а вы занимаетесь со мной. У нас движение идет в обе стороны! Мы учимся друг у друга. Мы превратились практически в одну семью, но с уважительным отношением, без подзатыльников и оскорблений. Для меня это большая радость.

Я выключаю диктофон.

Хм.. А я в самый неожиданный момент начинаю вдруг фонтанировать, и ты не успеваешь включать свой диктофон…

Да, не успеваю. Тогда продолжим. Понравилось бы тебе сейчас петь на сцене?

Все мои опыты на сцене очень хорошие, мне все нравилось. Сразу фан-клуб образовывался. Записочки, цветочки. Но позже поняла, что мне это не нужно. Сцена - это как будто ты не человек, какой есть на самом деле, а кого-то изображаешь. И тебе за это записочки. Дешево все это как-то.

Стоп! Но ты же и нас на сцену вытаскиваешь!

Вытаскиваю. Чтобы вы себя попробовали и от некоторых своих испугов и зажимов избавились. Это другое. А когда ты сам на сцене все время стоишь – от чего ты избавляешься?

Ученик-мечта – какой он?

Я не хочу мечтать. Я хочу постоянно заниматься своей любимой работой. Моя любимая работа – открывать в людях то, о чем они и не подозревали. Это моя работа! У кого-то работа с учеником означает попасть в шоу «Голос». И он будет кровоточащими зубами грызть все и вся, чтобы там оказаться. Чтобы о нем сказали, чтобы о нем написали. А мне это не надо.

Какие ты слышала слова от учеников, открывших в себе что-то неожиданное?

Они меня помнят, пишут мне все время, делятся какими-то интересными вещами из своей жизни. И продолжают делиться. Человеческие отношения сохраняются.

А их открытия?

Ну какие открытия? Они что-то для себя открыли и пошли дальше жить, и применили это, и стали счастливыми. А мне о своих открытиях не рассказали. Сегодня я вижу их на обложках, я вижу их ведущими программы, я вижу их звездами. И я в них вложила маленький кусочек себя. А без меня они могли бы быть хуже…. А может быть и лучше… Но без меня.

О, Денис приехал! Неужели! Денис – это звукорежиссер.

Мы когда начинали работать с Денисом, ругались страшно, как кошка с собакой. Но ничего, сработались, теперь с полувзгляда друг друга понимаем. Мы настоящая команда. Записывать учеников и самой записываться – это я люблю больше всего. Больше всего на свете! Это – самое-самое! Я и наших Татьян во время пандемии записывала на телефон и потом сводила песни. К Денису пойти тогда не могла: все было закрыто.

В чем романтика звукозаписи?

Это такие ощущения… целый космос! Я очень хотела бы записывать всех вас. Но это упирается в финансирование. А брать грант - серьезная история, там много юридических нюансов, и я побаиваюсь.
Целый космос – это как?

Так… Рождение песни из мысли, из предощущения. Я всегда слышу, что в конце концов должно получиться. Или, бывает, мы пишем, шлифуем – а потом вдруг промелькнет что-то неожиданно красивое – и мы подхватим… Песня – это тоже музыка, просто формат маленький. Рождение музыки…рождение миров! Заболевание, наверное, такое есть – демиургия…

Мы записываем на много дорожек, потом все это чистится, выравнивается, проставляются подголоски, два или три человека могут целый хор сымитировать. Это чрезвычайно разнообразная работа, даже до хулиганства иногда доходит. И это тоже очень важно!

Тем временем подъехала и Машенька

А давай зайдем в студию, и ты посмотришь, как мы работаем. И это будет еще один эпизод, характеризующий меня.

Спускаемся в подвал. Перед записью - знакомые упражнения и распевки. Нина садится за клавиши. Вдохновляет, показывает, подсказывает, хвалит, критикует, передразнивает. Настраивает Машин голос и дыхание. Останавливает, чтобы чуть поправить незаметный обычному уху призвук, на миллисекунды сместить ритм. Снова и снова заставляет повторять разные кусочки. Пока Нина с Машей поют и делают дубли, Денис колдует за компьютером: сводит, выводит, сращивает куски и собирает паззлы из всего, что бежит по экрану. Денис не просто звукорежиссер, он – волшебник, способный сотворить чудо из любого голоса. И он самозабвенно предается колдовству, которое вместе с Ниной и ее учениками вершится в этой студии. Наступает небольшой перерыв.

Не забыла рассказать о себе что-то важное?

Знаешь, мой папа, как и ты, в армии был радистом. Служил в Казахстане, они какую-то тюрьму охраняли. Часто ловили вражеские радиостанции и слушали музыку. Там папа полюбил джаз. Ему очень нравилась джазовая певица Нина Симон. Француженка, негритянка, очень красиво поет. В честь нее он назвал меня Ниной. Кто бы мог подумать, что когда я вырасту, мне достанется от мужа фамилия Семенова! Как будто между нами какая-то связь... И в музыке, через занятия музыкой, я несу дальше дух певицы Нины Симон. С пяти лет я ставила пластинки и любила песни Эллы Фицджеральд. Это та же традиция, та же негритянская постановка, к которой я всегда подсознательно стремилась. Ничего специально для этого не делая, ничего не выдумывая.

Культура негритянской музыки – это точно мое. Рэп, госпел – я это все очень хорошо чувствую. Когда в Лос-Анжелесе на мюзикле была – как будто в родную стихию окунулась. Вот я вам про джаз объясняла, про пунктирный ритм, все показывала очень подробно. А мне никто не показывал, никто не учил, у меня все это само получалось.

Куда теперь держит путь беспокойный дух Нины Симон?

Я пока не реализовала все, что хотелось бы. Особенно остро я это почувствовала, побывав в больнице у мамы. Столкнулась с глупыми, ни для кого не удобными порядками. Стала разговаривать с персоналом. Потихоньку, не включая сразу все свои мощности. И вдруг раз! – и мне начали помогать. И стали улыбаться. И идти навстречу. Так происходит всегда, когда люди понимают, что я очень хочу помочь. Не только себе, но и им. Так сильно хочу, что сделаю все, чтобы стало лучше. Так сильно, что отвернуться от меня невозможно.

Я такой человек, который приходит куда-то, - в школу, в больницу, в любую организацию, - и сразу видит, что там не так и что можно было бы поправить, чтобы все заработало. Я умею это делать. Умею и люблю. И я не понимаю, как при таком количестве хороших людей у нас все так плохо делается. А все делается по кривым алгоритмам. Недалекие, недореализованные люди тупо, как попки, идут по этим алгоритмам. А ведь их можно разбудить, вдохновить, воспитать. Я же не просто так, я в пандемию заочно РАНХиГС закончила по программе государственного и муниципального управления. Морально я готова помогать. Могла бы пойти во власть и многое сделать на уровне управления конкретными организациями. Если меня попросят. Потому что если я приду к ним сама, меня просто посадят перекладывать бумажки. Ну а кто меня попросит? Добрые умные люди сказали: ты не сможешь во власти, тебя выживут, ты другой человек. Там надо быть черствым. А я не черствая. Поэтому не знаю пока, как себя к этому применить. Государство не понимает, что оно теряет. Чиновники не понимают. Я хорошо знаю людей, которые там сидят. Да, я далека от них, это другие люди. Такие люди приходят ко мне на занятия, чтобы немного отпустить себя, разжаться. Но одно дело на занятиях и совсем другое, когда они в своих кабинетах…

«Леди и Дж» на встрече 2024 года

Вернуться к списку новостей