Каждое чудо – большой труд
Как спорт учит особенных детей и их родителей верить в свои силы
“Верить, верить, верить. И не опускать руки” - с таким призывом обращается к родителям и опекунам особенных детей основатель “Школы волшебства” и главный тренер по художественной гимнастике Ольга Попова. Она рассказала, как проходят занятия в секции и как гимнастика влияет на развитие ребенка с ментальными особенностями.
Настя и ее подруги
Я – мама особенного ребенка. Так у нас все и началось. В июне моей дочери с синдромом Дауна будет 21 год. До 15-ти лет Настя ходила в разные секции. Мы поняли, что тренеры, которые нам попадались, не готовы работать такими детьми, как мой ребенок. Поэтому мы с мамой (она у меня тренер) решили, что нужно что-то предпринять. Решили вспомнить старое. Мама – продолжить свою деятельность, я – вспомнить юношеские занятия спортом. В 2016 году мы открыли творческие мастерские, а в 2018 году – спортивное направление. Организовывать школу для детей с разными ментальными нарушениями сложно, поэтому мы сузились до синдрома Дауна и организовали “Школу волшебства”.
7 февраля 2018 года мы запустили первую тренировку по художественной гимнастике. Тогда у нас была экспериментальная группа: “Настя и ее подруги”, как я говорю. Сейчас помимо художественной гимнастики у нас развито направление спортивной гимнастики. У нас также есть настольный теннис, ОФП (общая физическая подготовка – прим.), двигательная реабилитация, танцевальный спорт.
Мы пять лет прошибали стену
Гимнастика – флагман “Школы волшебства”. Наши мальчики и девочки не просто занимаются. Они выезжают на соревнования и успешно на них выступают. Это спортсмены хорошего уровня.
Наша миссия заключается в том, чтобы каждый ребенок с синдромом Дауна или РАС (расстройством аутистического спектра – прим.) мог найти своего тренера и расти. Московские клубы, которые готовят “норму”, наконец-то начали брать к себе и наших детей. Они увидели, что с нашими детьми можно работать. Потому что мы пять лет прошибали стену – показывали наших детей на соревнованиях. Там поняли, что наши дети – не про памперсы и слюну изо рта. Они могут показывать результат.
Встал – работаешь
Базис нашей школы – системность. Никому нельзя сказать, когда будут первые результаты. Все индивидуально. Если вы ходите системно, то результат будет виден быстрее. Если вы пропускаете, филоните… У нас такие долго не задерживаются.
Когда мы берем ребенка в нашу школу, то смотрим на его психофизику во время первой тренировки. Сразу бывает понятно, в какую группу мы его определяем. Есть группы, где детки на протяжении нескольких лет прорабатывают крупную моторику – учатся сжимать ладошки. Это очень медленный процесс. И это, наверное, самый сложный этап для всех: и для тренеров, и для родителей. Но, как правило, туда приходят дети, которых мы, грубо говоря, учим ползать, сидеть и так далее.
Быстрее результат виден у детей, у которых изначально не так все плохо с координацией. Но, опять же, что важно отметить? Иногда приходит ребенок и мы видим, что у него замечательные природные данные. 90 % – этот ребенок через какое-то время уйдет. Просто перестанет ходить на тренировки и не будет расти. Так сработают завышенная самооценка ребенка и завышенные ожидания родителей. Потому что изначально этот ребенок отличается от сверстников. Чем хуже показания у ребенка, тем быстрее он “выстреливает”. Как бы не парадоксально это было. Это мои личные наблюдения.
В “эстетических” группах мы занимаемся по 45 минут 2 раза в неделю. А старшие “сборники” работают у нас от 3 до 5 часов в день. Это обычная спортивная нагрузка. Это дети, с которых мы уже спрашиваем. Мы же их уже вырастили до такого уровня.
Одно дело, когда ты в “эстетических” группах в игровой форме ведешь занятия: устали – посидели, устали – полежали, устали – пробежали. Здесь такого нет. Здесь встал – работаешь. В сборной все уже так. В сборной у нас достаточно жесткие правила. В профессиональных группах нет такого, что “я заболел”, или “у меня сегодня мультик”.
Если вдруг мы едем выступать, значит, все: построились, поехали. Это дисциплина.
Я – за мастерство
Была бы моя воля, я бы ввела гимнастику всем без исключения. Она прорабатывает абсолютно все: и координацию движений, и физическую эстетику, и работу в команде. Она прививает понимание музыкальности, ритма. Гимнастика реально “прокачивает” все моменты.
Если говорить о ребятах с синдромом Дауна, то гимнастика исправляет походку, осанку, учит равновесию и координации. Ребята начинают лучше усваивать академические знания, так как это сложнокоординационный вид спорта, он развивает оба полушария.
Я против “двух притопов, трех прихлопов”. Я – за мастерство. Во-первых, в нашей школе очень жесткие правила. Во-вторых, у нас есть деление на “эстетические” и профессиональные группы. “Эстетические” – это “для себя”. Осанку поправить, еще что-то. Там занятия проходят с сентября по май. В профессиональных группах дети пашут целый год. Тут уже большие требования. Мы выходим на Special Olympics и международные соревнования: Мексика, Япония, США…
Спорт дает толчок всему
Каждый раз, когда к нам приходят новые родители, я говорю: чем раньше вы отдали ребенка в наш спорт (мы не берем большой спорт), тем быстрее ребенок будет развиваться. Наши дети очень часто не считают, они часто не умеют писать, читать, одеваться и так далее. Спорт дает толчок всему. Опять же, почему мы выбрали гимнастику? Это сложнокоординационный вид спорта. Поэтому, наверное, нормотипичные тренеры долгое время смотрели на нас косо, мол, что вы в такой сложный вид спорта полезли. Ответ – он прорабатывает межполушарные связи. Соответственно, ребенок быстрее идет в рост: и школе, и в садике, и дома.
Когда к нам приходит ребенок, который до этого ни разу нигде не занимался, что мы видим? Чаще всего это не то, что мелкой моторики – крупной моторики нет. Нет координации, равновесия. Полнейший негативизм к обучению. Самостоятельности – ноль. И коммуникативных навыков, как правило, тоже нет.
Когда ребенок начинает заниматься даже в “эстетических” группах, он потихоньку втягивается в коммуникационный процесс. Все чаще он отказывается от помощи родителей, начинает сам одеваться, обуваться, ходить в туалет. “Старшие” и “средние” группы находятся у нас по 4-8 часов в день, и родителей здесь нет. Соответственно, это полная самостоятельность и социализация. Плюс, мы выезжаем на огромное количество мероприятий, уже начиная с младшей сборной.
Наши дети – лакмусовые бумажки
При желании, любой тренер может найти подход к нашим ребятам. Но первоначально выбирают дети. Наши дети – лакмусовые бумажки. Если тебя не приняли, значит, ты пришел не с чистым сердцем.
Как я всегда считала, так и теперь считаю: может прийти тренер с кучей дипломов, а может и без этих корочек. И если тот, кто без корочек, работает результативнее, я выберу его. Корочки – это замечательно. Но если им не сопутствуют реальные навыки и умения, то в “Школе волшебства” делать нечего. Обязательно нужно быть стрессоустойчивым. Та теория, которую дали в ВУЗе, у нас не работает. Работает креативность. Наши дети учат мыслить. Тренер должен зайти в зал и работать не по конспекту. У него должна быть цель – заинтересовывать ребенка.
Креативность должна быть во всем. То есть ты пришел и тебе нужно здесь и сейчас изобрести способ, как научить ребенка прыгать. Сейчас школа уже “обросла” хорошим инвентарем. Но многие тренеры в принципе не могут работать в пустом зале. Это и есть отсутствие креативности. Они привыкли, что должна быть какая-то невероятная батутная дорожка. А если ее нет, то ребенка нельзя научить делать “колесо”. Неправда. На зеленой лужайке можно научить. Это значит, что ваша креативность не работает. Если у вас нет на данный момент батутной дорожки, на которую можно прыгать, и вы не придумали, чем ее заменить, значит ваша голова не работает.
Хочу, хочу, хочу
У детей с синдромом Дауна есть проблемы с памятью. Я вижу, насколько наши ребята “продвинулись” за пять лет в этом плане. Когда мы учили первые программы по 30 секунд, это была катастрофа. Мы на протяжении полугода “гоняли” одно и то же, дети не могли это запомнить. Сейчас девчонки за несколько месяцев учат по четыре программы длительностью по полторы минуты, и все нормально.
За пять лет я не видела ни одного нашего ребенка, которого невозможно было бы компенсировать и вывести на хороший уровень. Любой ребенок при правильном графике тренировок, если он прилагает усилия, будет показывать очень хороший результат.
На самом деле, дети занимаются с удовольствием. Зачастую “мешают” именно родители. У кого-то не хватает времени, у кого-то терпения, у кого-то нервы зашкаливают, и так далее.
Для меня стал печальным открытием тот факт, что в какой-то момент родители не готовы просто нажать на кнопку, чтобы дать ребенку заниматься. Раньше мы проводили онлайн-занятия. Пока был карантин, все было неплохо, очень многие присоединялись к занятиям. Видимо, ребенка нечем было занять. Постоянно находишься в замкнутом пространстве… Родители “вешались”. И чем дальше мы уходили от карантина, тем меньше народу присоединялось к нам. Несмотря на то, что это были бесплатные занятия. Ребенок из любого региона мог присоединиться к нашим тренировкам. Мы проводили занятия специально на том уровне, на котором могли работать неподготовленные дети. Но постепенно начался отток желающих, и мы завершили эту историю.
У нас как бывает? Мы где-то выступили, красивые фотографии девчонок и мальчишек с соревнований разместили – всплеск звонков: “хочу, хочу, хочу”. Потом, когда родители или опекуны понимают, что для этого надо системно возить ребенка на занятия, или включать кнопку компьютера… Ведь одно дело, когда ты занимаешься со своими сборниками, которые уже знакомы с системой, дисциплину держат. Другое дело, когда неподготовленный ребенок подключается с той стороны экрана. Для этого необходимо присутствие родителя. Через какое-то время родители понимают, что они не готовы заниматься вместе со своим ребенком. Потому что онлайн-занятия, если это не наш постоянный воспитанник, с которым мы уже занимались в зале, предполагают постоянное присутствие родителя. В зале тренер может подойти и поправить ребенку положение ноги, еще что-то. Через экран этого нельзя сделать.
Мы часто наблюдали, как у родителей поднималась на ребенка волна злости. Это все от неприятия того, что ребенок не может выполнить определенные действия. Ну не может он поймать этот мяч, потому что у него не сформирован хватательный рефлекс. Ты пытаешься объяснить, что ребенок не виноват – он просто раньше никогда этого не делал.
Приходится сжимать волю в кулак
Я просто восхищаюсь нашими девчонками и мальчишками из старшей сборной. Они пашут даже не в пример “норме”. У ребят с синдромом страдает эмоциональная сфера от природы. Детям приходится справляться с тем, что является, по сути, их врагами: с эмоциями, звуками, и так далее. Им приходится сжимать волю в кулак. Выйти, несмотря ни на что. Даже если ты боишься. Жутко прозвучит, но тем не менее: если ты приехал на первенство Москвы или России с температурой, ты все равно пойдешь на ковер. Это понимают и родитель, и ребенок. Слишком много сил было потрачено, чтобы отобрать у ребенка его выход. Я даю шанс принять решение: да или нет. Но это спорт. Мы команда. Наши дети прекрасно знают, что такое не подвести друг друга. Даже когда они борются между собой за одну медаль, они поддерживают друг друга. Вот это здорово.
Но мы готовим детей к таким стрессовым ситуациям. Почему мы выстроили вот эту пошаговую систему от “эстетических” групп к сборной? Потому что сначала ребенок внутри “плюшевого” коллектива привыкает к тому, что по отношению к нему не будет негатива, буллинга. Мы поддерживаем в нем уверенность. Уже потом мы выходим на другой уровень. К сборной они уже прошли все эти этапы. Они уже понимают, что не ничего смертельного в том, что музыка вовремя не заиграла. Надо эмоционально готовить и детей, и родителей. Часто родители не готовы. Плюс гиперопека и “мой ребенок самый лучший”. Или, наоборот, злость на ребенка, если он проиграл.
У нас они все с приличным характером
Дети с синдромом очень любят обниматься и очень много улыбаются до определенного возраста. Поэтому, наверное, общество воспринимает их как “солнечных”. На самом же деле они, скорее, тучки. То, что эти дети “плюшевые” – сказка. У нас они все с приличным характером. Они обижаются и плачут, как и все другие дети.
Дети с синдромом очень улыбчивые, но только до пубертата. К 11 годам они начинают осознавать, что они не такие, как все. И улыбаются все меньше и меньше. Синдром можно назвать “солнечным” только в одном отношении – наши дети не злопамятные и более открытые. Они никогда не держат ни на кого обиду. А если и поругались с кем-то, то первыми приходят извиняться.
Они могут быть полноценными гражданами
Мы очень часто слышим, что наши дети не могут показывать результат. Мы можем достичь больших высот. Не только в спорте. Наши дети могут работать, они могут быть трудоустроены и вести плюс-минус социальную жизнь. Я противник того, чтобы наши попадали в ПНИ (психоневрологические интернаты – прим.), если умирает родитель или опекун. Все наши ребята могут выполнять функции, которые выполняют очень многие нормотипичные люди. Очень многие люди, у которых с интеллектом все хорошо, весь день клеют наклеечки на что-то, перекладывают что-то, шьют полотенца, постельное белье. Все это могут делать наши дети. С этой точки зрения они могут быть полноценными гражданами. Второе наше направление - мастерские. Наши девочки могут ткать, шить, работать на оверлоках и так далее.
Нас больше не жалеют
Я бы хотела обратиться к родителям, которые только вошли в наше сообщество. Если у вас родился ребенок с особенностями, не закрывайтесь. Как можно быстрее выходите на контакт с организациями, которые профильно занимаются детьми с синдромом Дауна.
Я очень часто вижу, что в ребенка много вкладывают только до тех пор, пока он ходит в школу. Потом ребенок остается сидеть дома. Не опускайте руки. Наверное, было бы неплохо, если бы у нас поменялось законодательство и работающим инвалидам не сокращали пенсию, а делали прибавку. Потому что когда встает выбор: оформлять инвалидность ребенку или нет, очень многие хотят получить первую группу. Потому что это несет определенные финансовые блага. А как только ты оформляешь рабочую группу, ты теряешь эту пенсию. Многие на это не согласны. Но это обрубание концов. И если родитель 18 лет вкладывал силы и средства в своего ребенка, то все “инвестиции” пропадают даром. Огромное количество родителей, когда их детям исполняется 18 лет, к сожалению, опускают руки. А ведь это только самое начало.
На первом году жизни нашей школы для меня было самым страшным, когда родители видели положительный результат детей и вдруг забирали их со школы. И когда мы начали уточнять, в чем дело, от некоторых родителей я услышала то, что меня буквально огорошило: “Нас больше не жалеют”. Я всегда считала, что жалость убивает человека, что нужно не жалеть, а давать возможность развиваться. А для некоторых родителей оказалось неприемлемым, что их перестали жалеть: “Ребенок прекрасно прыгает, прекрасно бегает, он больше не вызывает жалости. Нам перестали отдавать вещи”. Это было, наверное, самое ужасное. Я не была к такому готова и до сих пор не знаю, как с этим бороться. Это печально. Но главное – верить. Верить, верить, верить.
Наше название не надо воспринимать буквально. Если вы надеетесь, что я взмахну палочкой и вмиг наша хромосомка испарится, это не к нам. Волшебство заключается именно в результате, которого мы достигаем. Но каждое чудо – большой труд. Стрессоустойчивость должна быть не только у специалистов. Ею должны обладать родители и опекуны. Потому что наши дети не “выстреливают” за пару месяцев. Это сказка, такого не бывает. Вы должны все очень хорошо взвесить, потому что занятия у нас поменяют вашу жизнь. Одно дело “эстетические” группы, другое дело - профессиональные. Это значит, что в какой-то момент вы не пойдете пить чай или не поедете на конференцию. Вместо этого вы поедете на соревнования со своим ребенком, и вы должны быть к этому готовы.
